Виктор
Калитвянский
ИНСПЕКЦИЯ
Пьеса в восьми сценах
Действующие лица
Петров, капитан госбезопасности.
Сидоров, лейтенант госбезопасности.
Начальник лагеря.
Оперуполномоченный.
Комендант.
Алешкин.
Семенова.
Любка.
Прораб.
Иванов.
Бытовик.
Девушка.
Голос следователя.
Сцена 1
Появляется Петров - лет сорока, худощавый, в шинели со знаками отличия НКВД.
Постепенно вырастают звуки: городской шум и бой часов, напоминающий куранты Спасской башни Кремля.
ГОЛОС ПЕТРОВА. Когда я получил приказ явиться в главный дом, на Лубянку, я поначалу не знал, что и думать. Время было такое, что люди у нас пропадали один за другим. Вчера еще человек смеялся с тобой в курилке – а завтра его уже нет, и стол пустой. Я так и подумал в первую секунду, когда секретарша начальника передала мне приказ: вот и мой черед настал... Секретарша была сама не своя – второй месяц одна, без начальника за стенкой. Его стол тоже стоял пустой... Секретарша расписывала бумаги и на каждого заходившего в приемную смотрела с надеждой: может, он знает что-то новое... Из приемной я отправился в столовую и по дороге, пока шагал длинными коридорами, в голове крутилось одно: неужто так вот и происходит?.. Вот, значит, что чувствует наш контингент... (Достаёт из кармана портсигар, открывает, берёт папиросу.)
В столовой ко мне подсел знакомый парень из соседнего управления. Он ел свою котлету и поглядывал на меня так, будто спросить хочет. Доел котлету и решился, спросил... В общем, его тоже вызвали в главный дом.
Мы смотрели друг на друга и думали, похоже, об одном и том же: может быть, еще поживем? Не могут же они - сразу всех... (Пауза.) Человек всегда надеется на лучшее. Когда касается его самого.
Оказалось, на совещание вызвали изо всех управлений. Когда расселись за столом, я машинально пересчитал: нас было двенадцать. Двенадцать апостолов нового народного комиссара внутренних дел...
Совещание проводил он сам, наркомвнудел.
Он говорил минут пятнадцать в полной тишине. И время от времени обводил нас взглядом – слева направо. Всегда – слева направо. И его пенсне вспыхивало – электрическими зайчиками. И я, как зачарованный, ждал этого зайчика...
Закончив свою речь, нарком спросил: есть ли вопросы? Вопросов не было. То есть, они, конечно, были у всех у нас, но никто не решился спрашивать. Нарком встал, направился к двери, и, прежде чем выйти, оглянулся. Его пенсне в последний раз вспыхнуло электрическим зайчиком... (Пауза.)
Нам всем дали помощников.
Появляется Сидоров в форме лейтенанта ГБ и становится чуть в стороне и позади Петрова.
И мы с лейтенантом Сидоровым отправились по своему маршруту.
Возникает вокзальный гомон, потом – паровозный гудок и стук колес.
С тех пор прошло три месяца. Мы побывали в лагерях – от Амура до Кольского полуострова. Этот лагерь – последний.
Сцена 2
Внутренний двор лагеря. В глубине – стена штабного барака, на стене - ящик вроде почтового, прямо под ним – скамейка.
Слышны звуки аккордеона – что-то популярно-советское. То и дело музыку перекрывают зычные команды: «Первая, пошла»!», «Вторая!», «Третья!».
В ту сторону, откуда доносятся переливы аккордеона, смотрит Начальник лагеря, грузный мужчина в полушубке.
Музыка умолкает. Тишина.
Появляется Комендант – он сильно смахивает на Начальника, разве что в размерах поменьше. Изображая всей фигурой усердие, Комендант подбегает к начальнику.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (не глядя). Слушай меня внимательно... Проверяющие из Москвы уже здесь...
Пауза.
КОМЕНДАНТ. Понятно... Ревизоры, значит?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (недобро взглянув). Ишь ты, грамотный... Будет тебе и Гоголь, будет тебе и моголь, если на кухне что-нибудь вылезет... Смотри, чтоб все по норме было!
КОМЕНДАНТ. У нас всегда по норме...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Я тебе сказал, по норме! Или ты забыл, какая она, гулаговская норма? Чего кривишься? Новый наркомвнудел проверяет лагеря... Или тебе самому в зону захотелось? Был комендантом – стал первым у параши... (Пауза.) И чтоб ни одного жалобщика!.. Будет жалоба, потом не обижайся...
Появляется Алешкин, в бушлате неопределенного цвета, с аккордеоном на плече. Сняв шапчонку, подходит к Начальнику лагеря. Тот отмахивается: «Не до тебя!» Алешкин надевает шапку, отходит, присаживается на лавочку, но тут же, взглянув на начальство, встает.
НАЗИРАТЕЛЬ. Насчет жалоб... блатных запрягаем?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Так они, подлюки, просто так не станут...
КОМЕНДАНТ. Не станут.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Старшого тряхните... Чтобы в каждом бараке... чтоб пятьдесят восьмая не рыпалась... Дневную норму им запишем.
НАЗИРАТЕЛЬ. Маловато...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Маловато?.. Широкий, твою мать... За государственный счет!
НАЗИРАТЕЛЬ. Старшому надо недельную...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Недельную?
КОМЕНДАНТ. А может, и двухнедельную...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Ёшкина мать!..
КОМЕНДАНТ. Ничего, с доходяг... с пятьдесят восьмой бригадиры спишут.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Много ты с них спишешь... Списатель! (Машет рукой.) Ладно, делайте как хотите, но чтобы ни одна рожа не вылезла... Да! На хоздворе порядок навести... Все, что не для зоны, вынести вон... Баню вычистить!
КОМЕНДАНТ. Уже чистят...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Так... (Оглядывается на Алешкина.)
Тот подходит, снимает шапку. Начальник лагеря машет рукой, Алешкин снова надевает шапку.
Алешкин, слушай в оба уха... Сегодня мероприятие... Люди из Москвы... Сядем в клубе... (Коменданту.) Ты смотри там... выпить, закусить... (Алешкину.) Ну и культурно обеспечить надо... Чтоб ни одна зараза не тыкала, зачем ты у нас на должности сидишь... Уразумел?
АЛЕШКИН (с улыбкой). Так точно, гражданин начальник лагеря! Разве я вас подводил когда?.. В каком объеме культурно-воспитательный момент даем?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Чего?..
АЛЕШКИН (не смущаясь). Ну, на максимум, в полном объеме – там, стихи, песни, физкульт-парад, товарища Маяковского... Или так, для души?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Какой на хер физкульт-парад!.. Люди с дороги... Для души, конечно.
АЛЕШКИН. Ну, тогда мы с Любой... Она споет, я сыграю. Да стихи прочту. Товарища Светлова и других...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Ну, ладно... Пусть Любка... Все! И гляди... Ежели чего – на общие работы... Свободен!
Алешкин уходит.
КОМЕНДАНТ. Еще это... Ну... спецодежда.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Чего – спецодежда?
КОМЕНДАНТ. Я приготовил к отправке на станцию...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Так...
КОМЕНДАНТ. Геологи завтра хотят...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Хотят... Все хотят! Нет, надо погодить... Ты вот что... Посмотри, по бригадам... где совсем обносились, надо дать.
КОМЕНДАНТ. А геологи?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Подождут!
КОМЕНДАНТ. А если они в других лагпунктах перехватят...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Если да кабы... Надо погодить... Эти инспектора, говорят, те еще волки... А по нашей цене мы всегда покупателя найдем.
КОМЕНДАНТ. Это да, наша цена самая лучшая...
Появляется Оперуполномоченный, высокий, с опущенными плечами.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (ему). Инспекторов видел?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Не успел... На объекте был.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. На объекте?.. Чего там такое?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. ЧП.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. ЧП? Ети твою мать! Тут проверяльщики, а у них ЧП... Что там?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Стена обрушилась.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Какого хрена?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ (пожимая плечами). Обрушилась.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А этот?.. Что говорит?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Прораб?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А кто ж еще?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Разберемся, говорит...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Мудак! Я с ним разберусь... Где он?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Там сидит. Всю ночь с бригадой... Восстанавливают.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Восстанавливают... Вот сволочь!.. Под монастырь подвел... Как в рапорте будешь объяснять?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Посмотрим... Чего он там напишет, в объяснительной...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Контра проклятая... Теперь, выходит, по нашей рекомендации пятьдесят восьмую статью допустили к руководству важным объектом... Тварь! В общем, по уши мы с тобой в говне.
КОМЕНДАНТ. Так восстановят же...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А ты не лезь, куда не спрашивают... Ты, между прочим, за него просил... Помнишь?
КОМЕНДАНТ. Не то чтобы просил... Как вариант. Строитель вроде...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Вроде... У тещи в огороде.
Через двор идет Семенова, с ведром в руке. Из-за нелепого, не по росту, бушлата не сразу разглядишь, молода ли она, хороша собой, или, наоборот, стара и некрасива.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (тотчас заметив заключенную). А ну, ко мне!
СЕМЕНОВА (подходя, торопливо). Семенова, пятьдесят восемь, десять.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Почему не на работе?
СЕМЕНОВА. Я тут... (Показывает на ведро.) Баня...
КОМЕНДАНТ. Она в наряде. Баню драют...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Ну так пусть драит! Какого хера она тут разгуливает?
КОМЕНДАНТ. Она рапорт подала... Образование у нее... Медсестра...
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Да, есть такой рапорт.
СЕМЕНОВА. Медучилище...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Да насрать я хотел на твое училище!.. (Смотрит на Коменданта.) Опять протекции строишь... Мало тебе этого прораба?..
КОМЕНДАНТ. Так ведь она по медицинской части... Я думал...
Появляются Петров и Сидоров.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Да иди ты!.. Думал он... Все норовят в придурки пролезть... А работать кому?.. (Семеновой.) Пошла отсюда! Бегом! Пока я тебя в ШИЗО не закатал...
Семенова пятится и, уходя, едва не налетает на Петрова. Тот провожает ее взглядом.
СИДОРОВ. Здорово, мужики!
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (осторожно). Здравствуйте, товарищи...
СИДОРОВ. Что за шум? А драка где? Похоже, гостей не ждете?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Как не ждем? Давно ждем, товарищ... лейтенант... госбезпснсти... (Петрову.) Товарищ капитан... госбезпснсти...
ПЕТРОВ. Капитан Петров.
СИДОРОВ. А я - Сидоров. Прошу нас любить и жаловать.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Да мы... с удовольствием... товарищ лейтенант... товарищ капитан... госбезпснсти...
СИДОРОВ. А кто у вас оперуполномоченный? Кто у нас тут куманек?.. Дай-ка угадаю... (Оперуполномоченному.) Ты?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Так точно.
СИДОРОВ. Понял. Ладно, потолкуем еще.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (Петрову). Товарищ капитан... госбезпснсти... Какие распоряжения?
ПЕТРОВ. Распоряжения?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. По линии, так сказать, инспекции... Или, может, отдохнуть с дороги... Обед, банька?..
ПЕТРОВ. Банька – это хорошо... Но для начала пойдемте-ка побеседуем...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Как прикажете... Может, в штабе?
Петров и Начальник лагеря уходят в штабной барак.
СИДОРОВ (подходя к почтовому ящику). Для жалоб?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Для жалоб.
СИДОРОВ (заглядывая в щель ящика). Ну и много жалуются?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Бывает.
СИДОРОВ. Пломба на месте?.. Ну, а баньку-то надо приготовить... (Коменданту.) Ты, что ли, здесь по хозяйственной части?
КОМЕНДАНТ. Я.
СИДОРОВ. Сразу видно.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. По ряшке?
СИДОРОВ. По здоровому цвету лица... Что там с обедом?
КОМЕНДАНТ. Все в порядке, товарищ лейтенант... госбезпснсти...
СИДОРОВ. По норме?
КОМЕНДАНТ. А как же, товарищ лейтенант... госбезпснсти... У нас все по норме.
СИДОРОВ. Все? Ну-ну… Ладно, тогда свободен.
Комендант уходит.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Как доехали?
СИДОРОВ. Как? Каком кверху... Который месяц по стране мотаемся...
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Да уж... Надоело?
СИДОРОВ. А ты как думаешь? Без дома, без женской ласки...
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Неужто так плохо принимали? Не верится.
СИДОРОВ. Так боятся, бисовы дети. Мол, инспекция. До вас-то молва дошла?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Не без этого.
СИДОРОВ. Не без этого... Значит, все подчистили.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. А чего нам подчищать. У нас и так все в порядке.
СИДОРОВ. В порядке?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. В порядке.
СИДОРОВ. А стена?
Пауза.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Стена?
СИДОРОВ. Ну да, стена. Которая обрушилась.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Бывает. Восстановят.
СИДОРОВ. Конечно, бывает. Конечно, восстановят. Но ты ведь не забудешь рапорт написать?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Обижаете, товарищ лейтенант.
СИДОРОВ. А ты не обижайся. На обиженных, сам знаешь... Что на обиженных кладут?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ (после короткой пазы). Просто кладут.
СИДОРОВ (улыбаясь). Молодец. Может быть, мы с тобой и сработаемся. (Пауза.) Слушай, а это что за бабешка? Ну, на нее твой толстяк шумел?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Семенова. Пятьдесят восемь, десять. Из последнего этапа.
СИДОРОВ. Откуда?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Из Ростова. А что?
СИДОРОВ. А ничего... А ты что, весь контингент... назубок?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Как сказать... Стараемся.
СИДОРОВ. Стараетесь? Это хорошо. Тогда пошли. Показывай свое хозяйство.
Сцена 3
Клуб. Над сценой – кумачовый плакат: «Труд в СССР есть дело чести, славы, доблести и геройства». Лавки сдвинуты к стенам. Посередине зала - столы со снедью и бутылками. Вокруг столов стоят Петров, Начальник лагеря, Сидоров и Оперуполномоченный. На почтительном расстоянии – Комендант. Еще дальше – Алешкин и Любка, молодая женщина, бойкая на вид. Алешкин едва слышно наигрывает на аккордеоне.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Мы эту... ну, культурную, воспитательную работу держим на высоте... Вот у нас заведующий КВЧ... Алешкин!
Алешкин подбегает.
СИДОРОВ. Зэка?
АЛЕШКИН. Так точно, гражданин лейтенант госбезопасности... Пятьдесят восемь, прим десять, пять.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А сколько осталось?
АЛЕШКИН. Полтора.
СИДОРОВ. Уверен?
АЛЕШКИН (с улыбкой). Никак нет! О том ведает только Господь Бог и товарищ оперуполномоченный...
СИДОРОВ. Ну, допустим, бога нет... А так все правильно.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (Алешкину). Ты расскажи товарищам о культурно-воспитательной работе...
СИДОРОВ. Да чего о ней рассказывать? Ты, Тимошкин, лучше покажи товар лицом...
АЛЕШКИН. Есть!
Алешкин и Любка забираются на сцену. Остальные рассаживаются вокруг стола.
АЛЕШКИН (разворачивая мехи аккордеона). Солистка Куйбышевской филармонии по имени Любовь исполнит песню популярного композитора по фамилии Лебедев-Кумач...
ЛЮБКА (поет). «Прощался муж с женою,
И плакала жена.
Гудела над страною
Гражданская война.
Осенняя рябина
Краснела у крыльца,
И три малютки-сына
Смотрели на отца.
Отец сказал сурово
Ребятам и жене
Всего четыре слова:
«Не плачьте обо мне!»
Сказал и отвернулся,
Винтовку взял свою
И больше не вернулся
В родимую семью...
Не зря мы кровью нашей
Окрасили поля:
Цветет – что день, то краше
Советская земля!»
Начальник лагеря помахивает кулаком и посматривает на гостей: нравится или нет?
ЛЮБКА (продолжая). «Растет-цветет рябина
У нового крыльца,
И выросли три сына,
Три крепких молодца.
Один – военный летчик,
Другой – морской пилот,
А третий тоже хочет
Идти в воздушный флот.
Сильны и смелы с детства,
Не отдадут сыны
Отцовского наследства –
Советской стороны!»
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (с восторгом). «Не отдадут наследства»!.. А, товарищ капитан... госбезсти?.. Хорошо?
ПЕТРОВ (доставая портсигар). Хорошо.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А певичка? А? (Поворачиваясь к Сидорову и толкая его локтем). Хороша?
СИДОРОВ (толкая его в ответ). Хороша Маша.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Любка ее зовут...
СИДОРОВ (на ухо Начальнику лагеря). А ты всех зекушек по именам знаешь?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (озадаченно глядя на него). Я хочу сказать слово...
СИДОРОВ. Только покороче... Не политзанятия...
Начальник лагеря наливает водку в стаканы. Тем временем Алешкин и Любка уже сошли со сцены. Комендант дает Алешкину ломоть хлеба, тот разламывает ломоть пополам, одну половину сует за пазуху, другую отдает Любке. Та ест, отламывая маленькими кусочками.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (поднимая стакан). За товарища Сталина, организатора наших побед...
Все пьют.
СИДОРОВ. И за товарища Берия, нашего наркомвнудел... Наливай!
Все снова наливают и пьют.
Входит Прораб, в грязной фуфайке, с шапкой в руках.
Пауза.
СИДОРОВ. Кто такой?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (со вздохом). Прораб... ну, по объекту строительства.
СИДОРОВ. Тот самый, у которого стена обрушилась?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Этот самый...
СИДОРОВ (Прорабу). Что скажешь?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Ну чего молчишь, мудак? Докладывай!
ПРОРАБ. Исправили. Бригада всю ночь пахала...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Всю ночь... А с утра? Спят?
ПРОРАБ. Двое суток без сна – толку не будет.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Жалельщик, твою мать... Не вздумайте им норму ставить за два дня!
ПЕТРОВ. Почему – обрушение?
Пауза.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (Прорабу). Отвечай!
ПРОРАБ. Скорее всего, качество раствора... И, кажется, фундамент...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Кажется? А ты для чего там поставлен?
ПЕТРОВ. Погодите! Пусть договорит.
ПРОРАБ. Похоже, фундамент просел... И раствор... Я поковырял... Кажется, цементу мало...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Кажется ему...
ПЕТРОВ. Послушайте...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Товарищ капитан... госбезопснсти... Да сил же нет его слушать! Он же кто? Он же пятьдесят восьмая, контрик... Ему доверили такую работу, такой объект, а он все просрал...
ПРОРАБ. Я просрал?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А кто же?
ПРОРАБ. Почему бригадам выдаются початые мешки с цементом?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Початые? А я почем знаю? Это же твоя стройка!
ПРОРАБ. Моя?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. А чья же еще? Кладовщики чьи?
ПРОРАБ. Мои? А почему они цемент в зону таскают?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. В зону? Цемент? Кто таскает? (Поворачивается к Оперуполномоченному.) Тебе что-нибудь известно?
ПРОРАБ. Зэки таскают! И не только цемент! Дрова, арматуру, наждачку, всякую мелочевку... Инструмент пропадает... Целый хоздвор в зоне выстроили!.. А за счет чего? (Пауза.) Кладовщики, значит, мои, а распоряжения выполняют чужие... Я бригадиров спрашиваю: почему принимаете материалы с недостачей? Мнутся, юлят... А я знаю, почему юлят...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Ну и почему?
ПРОРАБ. Потому что боятся!.. Меня они не боятся, а вот...
Начальник лагеря вскакивает и с размаху бьет Прораба в лицо. Тот валится на пол. Начальник лагеря с остервенением пинает его ногами. Общее замешательство.
СИДОРОВ (встает, отталкивает Начальника лагеря, отводит в сторону). Тихо, тихо...
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Сволочь, контра недобитая!..
СИДОРОВ. А чего ж вы эту контру на объект поставили?..
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. Так людей же нет!..
ПЕТРОВ (Прорабу). Поднимайтесь.
Прораб встает. Петров открывает портсигар, предлагает папиросу. Прораб берет, закуривает.
Всем надо успокоиться. Налейте ему, пусть тоже выпьет за товарища Сталина.
Комендант наливает стакан, протягивает Прорабу, тот пьет.
Что у нас дальше... по культурной программе?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (Алешкину). Эй, там!..
Алешкин взбирается на сцену.
АЛЕШКИН. Стихи товарища Светлова про наши доблестные органы, которые борются с врагами и днем, и ночью, и в городах, и в селах, и на суше, и на море. Везде защищают нашу советскую жизнь... (Читает.) «Пробивается в тучах
Зимы седина,
Опрокинутся скоро
На землю снега, -
Хорошо нам сидеть
За бутылкой вина
И закусывать
Мирным куском пирога.
Пей, товарищ Орлов,
Председатель Чека.
Пусть нахмурилось небо,
Тревогу тая, -
Эти звезды разбиты
Ударом штыка,
Эта ночь беспощадна,
Как подпись твоя.
Пей, товарищ Орлов!
Пей за новый поход!
Скоро выпрыгнут кони
Отчаянных дней.
Приговор прозвучал,
Мандолина поет,
И труба, как палач,
Наклонилась над ней.
Ты прошел сквозь огонь –
Полководец огня,
Дождь тушил
Воспаленные щеки твои...
Расскажи мне, как падали
Тучи, звеня
О штыки,
О колеса,
О шпоры твои...
Приговор прозвучал,
Мандолина поет,
И труба, как палач,
Наклонилась над ней...
Выпьем, что ли, друзья,
За семнадцатый год,
За оружие наше,
За наших коней!..»
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ. «За наших коней!» А? Хорош стервец Алешкин... Я его на двух медбратов выменял...
ПЕТРОВ. Как это – выменял?
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (спохватившись). Не то чтобы выменял... Так получилось... Наливай!
Комендант наливает всем, кроме Прораба, и уходит.
ПРОРАБ (Петрову, кивая на стол). Можно?
ПЕТРОВ. Конечно. Зачем вы спрашиваете?
Прораб наливает себе водки, пьет одним махом, закусывает.
Так вы зэка...
ПРОРАБ. Так точно, товарищ... гражданин капитан госбезопасности... Пятьдесят восьмая, прим десять, шесть...
ПЕТРОВ. Сколько осталось?
ПРОРАБ. Три.
ПЕТРОВ (задумчиво). Три...
ПРОРАБ. Теперь, поди, еще пару добавят...
ПЕТРОВ. Как ваш уполномоченный доложит...
ПРОРАБ. Я знаю, как он доложит.
ПЕТРОВ. Не доверяете ему?
ПРОРАБ. А кому здесь можно доверять?
ПЕТРОВ. Вот как?
ПРОРАБ. А то вы не знаете... (Пауза.) Говорят, вас нарком послал...
ПЕТРОВ. Кто говорит?
ПРОРАБ. Люди... Везде живут люди.
ПЕТРОВ. Вы строитель, у вас образование?
ПРОРАБ. Да, в Горьком учился... Потом на Магнитке, в Комсомольске... (Вздыхает.) Ну а потом здесь...
ПЕТРОВ. Как же так получается, что вы отвечаете за объект, а власти у вас нет?
ПРОРАБ. А так и получается.
ПЕТРОВ. Вы жаловались? В ГУЛАГ?
ПРОРАБ (с усмешкой). В ГУЛАГ?.. Я, контра, буду жаловаться в Главное управление лагерей на их же людей... (Машет рукой.) Вообще-то я пытался, когда начальство приезжало... Ответ один: налаживай отношения... И помни, кто ты...
ПЕТРОВ. Понятно... (После паузы). Ну и что бы вы сказали наркому?
ПРОРАБ. Наркому?
ПЕТРОВ. Ну да. Представьте, что это не я, а нарком.
ПРОРАБ. Что бы я сказал? Да, ничего, наверно, не сказал... Язык бы от страха проглотил.
ПЕТРОВ. Да перестаньте, он же обычный человек...
ПРОРАБ. Обычный?
ПЕТРОВ. Ну, не совсем обычный... Но... с ним по делу - можно... Вот и скажите мне... Вы ведь строитель – раз. Имеете опыт - два. Магнитка, Комсомольск... А главное – здесь...
ПРОРАБ (после паузы). Я бригадира спрашиваю: «Где цемент, сука?» А он клянется-божится, что не виноват. Мешки дают вскрытые, на норму не хватает, а ему что делать? Замешивает что есть... Если б не фундамент, так стояла бы та стена как миленькая... Если разобраться, ерунда, метра два... Слава богу... Хорошо, никто не пострадал... (Пауза.) Вы посмотрите, какой они хоздвор развели... Инструменты, станочки... Как говорится, на всем готовом, ни рубля из своей зарплаты... Это все откуда? Мебель домой, обувь, для огорода... Зэки таскают в зону все, что плохо лежит! Получается, они все заодно, и администрация, и охрана, и зэки... А я отвечаю за строительство! Мне-то что делать? (Пауза; бубнит себе под нос.) Пятьдесят восьмая доходит, норму не выполняют, зато бытовикам зачеты... Какой спрос с доходяг, какая норма, они еле ходят... Я иногда думаю, зачем это все, может, лучше вольных нанимать, а то эти разводы на работу, с работы, колонны, шмоны... Никогда не знаешь наверняка, что будет со сроками работ... Кругом туфта, и хорошо еще одна стена рушится, а не все сразу... (Пауза.) Вы же знаете, вы же инспектор... Я бригадира спрашиваю: где цемент, сука? Он на кладовщиков... Они на снабженца. А снабженец – на трест. Не возьмешь такие мешки, в другой раз никаких не будет... Понимаете? Вы же инспектор...
ПЕТРОВ. Что ты заладил? Инспектор, инспектор...
ПРОРАБ. Извините, товарищ капитан... Ничего не соображаю, развезло...
Пауза.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ (подходя к Петрову с вытянутым пальцем). Десять лет октябрю?..
ПЕТРОВ. Что?
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ (наклоняя голову и тыча пальцем в портсигар). Хороший портсигар...
ПЕТРОВ (с лёгким замешательством). Хороший...
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Видите, тут гравировка... Десять лет октября...
ПЕТРОВ. Да, да... (Открывает портсигар и предлагает Оперуполномоченному.) Закуривайте.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ (осторожно беря папиросу). Я такой же в двадцать девятом году выменял на базаре в Сызрани. Как он мне нравился... И потерял... Жалко было. Даже курить бросил... А вы где брали?
ПЕТРОВ (не сразу). Это... Это подарок.
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Понимаю.
С папиросой в пальцах отходит.
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (Алешкину). «Любку» давай!
Алешкин торопливо взбирается на сцену.
АЛЕШКИН. Знаменитое лирическое стихотворение товарища Смелякова... (Читает.) «Посредине лета высыхают губы.
Отойдем в сторонку, сядем на диван.
Вспомним, погорюем, сядем, моя Люба,
Сядем посмеемся, Любка Фейгельман!
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (в пьяном угаре). Любка Фейгельман!
АЛЕШКИН (читает).
«Гражданин Вертинский вертится. Спокойно
девочки танцуют английский фокстрот.
Я не понимаю, что это такое,
как это такое за сердце берет?
Я хочу смеяться над его искусством,
я могу заплакать над его тоской.
Ты мне не расскажешь, отчего нам грустно,
почему нам, Любка, весело с тобой?
Вспомним, дорогая, осень или зиму,
синие вагоны, ветер в сентябре,
как мы целовались, проезжая мимо,
что мы говорили на твоем дворе.
Я уеду лучше, поступлю учиться,
выправлю костюмы, буду кофий пить.
На другой девчонке я могу жениться,
только ту девчонку так мне не любить.
Только с той девчонкой я не буду прежним.
Отошли вагоны, отцвела трава.
Что ж ты обманула все мои надежды,
что ж ты осмеяла лучшие слова?
Стираная юбка, глаженая юбка,
шелковая юбка нас ввела в обман.
До свиданья, Любка, до свиданья, Любка!
Слышишь? До свиданья, Любка Фейгельман!»
НАЧАЛЬНИК ЛАГЕРЯ (кричит). Слышишь? До свиданья, Любка Фейгельман! (Сидорову.) Но это не про нашу Любку... У ней другая фамилия...
Появляются Комендант и Бытовик – мужичонка в коротком пальто, без шапки. Комендант подводит его к Сидорову.
СИДОРОВ (Коменданту). Баня готова?
КОМЕНДАНТ. В лучшем виде, товарищ лейтенант... госбезпснсти.
СИДОРОВ. Слушай... (Шепчет ему на ухо, кивает в сторону Любки.) Понял?
КОМЕНДАНТ. Понял... Только...
СИДОРОВ. Что?
КОМЕНДАНТ. Видите, какое дело... (Шепчет Сидорову на ухо.)
СИДОРОВ. А мне до фени. Иди, договаривайся... И вот еще что... (Шепчет Коменданту на ухо.)
КОМЕНДАНТ (вздыхая). Так точно... (Отходит.)
СИДОРОВ (Бытовику). Так ты и есть старшой?
БЫТОВИК (довольно развязано). Ну... вроде того, гражданин начальник.
СИДОРОВ. Вроде того... Ладно. Поговорим?
БЫТОВИК. Про что, гражданин начальник?
СИДОРОВ. Да про жизнь нашу грешную.
БЫТОВИК. Мне, начальник, с кумовьями принародно не с руки...
СИДОРОВ. Не с руки?.. (Смотрит на Оперуполномоченного.) А, понял... (Отводит Бытовика в сторону.) А здесь как?..
БЫТОВИК (оглядываясь). Получше...
СИДОРОВ. Здесь тебе не западло разговаривать с представителем советской власти?
БЫТОВИК (осторожно). Ну, вроде того...
Сидоров бьет бытовика ногой в низ живота.
БЫТОВИК (скорчившись.) За что, начальник?
СИДОРОВ. Запомни, гнида уголовная, ты здесь старшой до тех пор, пока мы позволяем. Народную еду жрешь, на работу не ходишь... За просто так? Ты кто такой? Ты – паразит на теле народа. И по-хорошему тебя надо как клопа... (Показывает пальцем.) Если хочешь жить, жрать и не ходить на работу – помогай государству... Понял, тля?
БЫТОВИК. Понял, гражданин начальник...
СИДОРОВ. Не слышу? (Снова бьет Бытовика ногой.)
БЫТОВИК (громче). Все понял...
СИДОРОВ. Ну вот, так лучше... Что, вызывали тебя начальнички?
БЫТОВИК. Вызывали.
СИДОРОВ. Хорошо... Пойдем-ка, расскажешь мне, чего они от тебя хотели... (Уводит его.)
На сцену выходят Алешкин и Любка.
АЛЕШКИН. А вот еще одна песня товарища Василия Лебедева-Кумача... Эта песня про то, как наша страна всегда готова к походу против империалистического врага... (Растягивает аккордеон.)
ЛЮБКА (поет).
«Если завтра война, если враг нападет
Если темная сила нагрянет, -
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет.
На земле, в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход, -
Будь сегодня к походу готов!»
К пению Любки присоединяется Начальник лагеря, затем подтягивают и другие.
«Подымайся народ, собирайся в поход!
Барабаны, сильней барабаньте!
Музыканты, вперед! Запевалы, вперед!
Нашу песню победную гряньте!
На земле, в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход, -
Будь сегодня к походу готов!»